Зелёный Социализм

В 1949 году американский военный трибунал начал слушать дело бывших министров: начальника имперской канцелярии Ганса Ламмерса, начальника канцелярии президента Отто Мейснера, государственного секретаря министерства пропаганды, заместителя Геббельса Отто Дитриха и других ответственных чиновников МИД, МВД и иных организаторов, планировавших и руководивших преступной деятельностью гитлеровского государства, так называемых убийц за письменным столом. Вынесенный трибуналом приговор свидетельствовал о либерализации позиции суда: лишь 19 обвиняемых были признаны виновными и приговорены к лишению свободы сроком от 3 лет 10 месяцев до 25 лет. Из них 11 человек осуждены на срок менее 10 лет, а государственный секретарь МВД Вильгельм Штукарт получил минимальный срок и «по болезни» был освобожден из-под стражи.

Процессы о преступлениях крупнейших финансовых и промышленных магнатов Германии в сущности завершились моральным оправданием их деятельности. Вынесенные приговоры были предельно снисходительными .

Почти все осужденные в ходе 12 нюрнбергских процессов подали прошения о пересмотре приговоров, и если апелляционный суд в 1949 году не решился по собственной инициативе удовлетворить ходатайства нацистских военных преступников, то первый «жест доверия» сделал новый верховный комиссар США Джон Макклой, назначенный на этот пост в 1950 году. Используя свои специальные правомочия утверждать приговоры в последней инстанции, Макклой прежде всего добился изменения состава апелляционного суда и его позиции, потребовав вторичного рассмотрения 104 дел в предельно короткий срок 5 месяцев. Результат этого вмешательства не замедлил сказаться: пересмотр был произведен в пользу почти всех осужденных, с грубейшими нарушениями всех процессуальных принципов. 4 января 1951 г. Макклой подписал Указ о помиловании первой группы нацистских военных преступников. 3 февраля 1951 г. 28 заключенных, во главе с Альфредом Круппом, покинули Ландсбергскую тюрьму. Деятельность апелляционных судов под непосредственным руководством верховного комиссара США продолжалась. Ранее, вынесенные приговоры пересматривались в массовом порядке, и нацистские военные преступники выпускались на свободу по различным произвольно сформулированным основаниям. И без того крайне редкие в практике западных трибуналов случаи смертных приговоров были почти сплошь заменены лишением свободы сначала на длительные сроки, а затем сокращены до минимальных «ниже низшего предела».

Значение этой политики поголовного помилования нацистских военных преступников путем пересмотра индивидуальных дел в первый период образования ФРГ трудно переоценить. Она приобрела принципиальную направленность, поскольку содержала откровенную заявку на последующую широкую реабилитацию в различных прямых и косвенных формах.

Судебная политика оккупационных властей в то же время создавала специфическую морально психологическую атмосферу в стране. По мнению одного из ведущих криминалистов ФРГ Питера Шнейдера, помилование и освобождение наиболее матерых нацистских военных преступников создали особую атмосферу, которая тяготела над психикой судей и как бы исподволь направляла судебную практику на оправдание всех других нацистских военных преступников. Таким образом, Шнейдер полагает, что помилование в массовом масштабе не только формировало общественное сознание в духе всепрощения, забвения прошлого, но и создало своеобразный, общегосударственного значения, прецедент. У многотысячной армии сбежавшихся в ФРГ нацистских военных преступников сложилась уверенность в полной безнаказанности.

Реабилитация нацистских военных преступников в форме оправдания или помилования обладала особым охранительным свойством, ибо прошлая судимость освобождала их и на будущее от привлечения к уголовной ответственности по обвинению в совершении других нацистских преступлений. Подобная перспектива была вполне реальной для большинства «помилованных».

Типичной в этом отношении представляется судьба государственного секретаря имперского министерства юстиции нацистского преступника Шлегельбергера, который в числе других 13 обвиняемых был осужден III американским военным трибуналом в Нюрнберге по делу нацистских юристов и приговорен к пожизненному заключению. Несмотря на правомерность приговора и избранной меры наказания, в 1951 году Шлегельбергер был освобожден ввиду якобы «неспособности выносить тюремное заключение». Это была та самая наиболее емкая в силу своей неопределенности мотивировка, под предлогом которой западные оккупационные власти широко распахнули тюремные ворота и выпустили основную массу нацистских военных прес-тупников. По-своему оценив смысл этого решения, Шлегельбергер подал ходатайство о назначенииему пенсии в соответствии со ст. 131 конституции. Министр финансов земли Шлезвиг-Гольштейн отказал в назначении пенсии на том основании, что Шлегельбергер был осужден за преступления против человечества и нарушение принципов «правового» государства. Однако в ответ на жалобу Шлегельбергера конституционный суд земли подверг решение министра резкой критике. По мнению суда, Нюрнбергский приговор в уголовно-правовом смысле продолжает свое действие и, таким образом, охраняет соответствующее лицо от дальнейшего преследования, а в силу того, что действие приговора не распространяется на сферу регулирования административно-правовых отношений, соответственно сохраняется и право осужденного претендовать на пенсию.

Федеральная судебная палата по делу Шлегельбергера поддержала позицию конституционного суда земли, сославшись на то, что если осужденный и совершил противоправные деяния, то он, конечно, не осознавал и не мог осознать их противоправности. Ясно, что федеральная судебная палата стремилась post factum узаконить освобождение и вообще оправдать Шлегельбергера, применив к нему довод относительно «ошибки в запрете».

Противоправность действий боннских властей в истории со Шлегельбергером настолько очевидна, что не нуждается в дополнительных комментариях. Однако будет интересно узнать одну подробность по этому делу, тем более что она достаточно убедительно иллюстрирует, как политика помилования ведущих нацистских военных преступников превратилась в постоянно действующий фактор психологического воздействия на последующую судебную практику. Известный в ФРГ адвокат, постоянно защищающий нацистских военных преступников, Ашенауэр в речи на втором Освенцимском процессе в 1966 году в защиту эсэсовского палача Богера ссылался на «естественное» для подсудимого ошибочное понимание противоправности его действий.

http://faschism.ru/articles/sudebnyi-praktikum-treh-okkupacionnyh-vlaste...